Про Фитца Чивела (хотя, с тех пор, как я узнала, что на самом деле он ФитцШивелри, у меня язык с трудом поворачивается его так называть) много всякого пишут. "Как он не догадался", "Почему не оценил", "Зачем ему эта Молли", что он ноет, тупит, действует как вечный подросток. В принципе, иногда эти упреки и обоснованы.
Тем не менее, как бы ни банально это звучало, "все мы родом из детства". Я решила ещё раз перечитать, каким же, собственно, был детство Фитца. И подробно просмотрела первую половину "Ученика убийцы", стараясь вылавливать ключевые моменты и течения - с первых страниц и до того момента, когда Фитцу уже почти 14 лет, он уже ездил на своё первое задание, а его отношения с Молли переходят на новый этап. как всегда: спойлеры, цитаты, но даже не запредельно длинно
Вот часто читаешь: Шут знает, что такое одиночество, Верити тоже знает, Кетриккен так и вовсе ужасающе одинока. Однако при всей моей любви и симпатии к данным персонажам, вынуждена отметить, что одиночество их - совсем другого рода.
Вот что, например, Шут рассказывает Фитцу про свое детство:
Возможно, ты даже найдешь его мать, которая вспомнит своего белого, как червяк, младенца и как она качала меня у своей теплой груди и пела. .... И, о, как они меня любили и радовались мне! Все трое, и поселок тоже. Меня так любили... – Голос его стал тише, и на мгновение он замолчал. Я знал, что слышу то, чего никто никогда не слышал. Я помнил тот случай, когда я вошел в его комнату, и прелестную маленькую куклу в колыбели, которую я нашел там. Нежно любимую, так же как некогда был нежно любим шут. Я ждал.
– Когда я был достаточно большим, я попрощался с ними со всеми. И отправился искать свое место в жизни и выбрал, где я вмешаюсь в нее. И вот это место, которое я выбрал; время было назначено часом моего рождения.
Шута любили. Очень любили. Насколько я помню, где-то ещё есть упоминание об его сестре - обычной девочке, и воспоминания о ней тоже очень нежные.
А потом Шут ушел. Сам. Потому что так он ощущал. Потому что таково было его предназначение и его выбор. Но память о том времени, о об этом ощущении, когда ты безмерно любим просто по факту своего существования - она всегда с ним. Он не только знает, что это бывает, но и помнит, как это.
Возможно, на фоне этих воспоминаний его одиночество становится только острее. Скорее всего.
Верити. Подробно про его детство не рассказывают. Но он однозначно помнит свою мать. И воспоминания эти вполне светлы. И у него как минимум был брат, связь с которым была очень сильна. Скорее всего, были ещё какие-то связи-приятели-отношения в замке. Собственно, его одиночество расцветает после потери брата. Когда он, привыкший быть вторым, вдруг становится первым. Когда абсолютно некому ответить на его зов скилла - примерно то же потом чувствует и Фитц, когда живет в избушке на берегу моря и многие годы продолжает время от времени искать кого-то скиллом и жать отклика. Заранее зная, что это тщетно.
Кетриккен тоже существенную часть своей жизни была ценима и любима. Она знала, кто она и зачем, какой ее путь и какая миссия.
Их одиночество - оно вторичное, приобретенное, оно сильно на контрасте, на воспоминаниях о другой, более правильной, более естественной жизни.
У Фитца всё совсем иначе.
Я помню себя с шести лет. До этого не было ничего – только пропасть, которой я не могу преодолеть, как бы сильно ни напрягал память. Ранее того дня в Мунсее нет ничего. Но затем воспоминания внезапно становятся ясными и подробными настолько, что поражают меня.
Когда я в первый раз читала "Ученика убийцы", написанное на первых страницах воспринималось иначе. Например, про безымянность Фитца всё было совсем не очевидно - я вполне допускала, что у него действительно могло не быть имени.
Но в последующих книгах мы узнаем, что имя всё-таки было. И это существенно меняет картину.
Понимает ли Фитц, что происходит, когда дед приводит его к солдатам и Верити и оставояет там? Да, вполне.
Воспоминание почти физическое: холодные сумерки уходящего дня, безжалостный дождь, под которым я промок насквозь, ледяной булыжник причудливых городских улиц и даже мозолистая грубость огромной руки, сжимающей мою ладошку. Иногда я думаю об этой руке. Она была твердая и грубая, и моя ладонь была крепко сжата, и тем не менее она казалась теплой и не злой. Просто сильной. Она не давала мне поскользнуться на обледеневших улицах, но также не давала избежать моей участи. Она была беспощадной, как ледяной серый дождь, покрывавший ледяной глазурью исхоженную, засыпанную гравием дорожку, ведущую к огромным деревянным дверям массивного здания, которое возвышалось в центре города как настоящая крепость.
Однако даже когда дед уходит, мальчик не кричит, не плачет и практически не проявляет вообще никакого беспокойства. Он спокойно идет за незнакомыми людьми, передающими его "из рук в руки". Он ест и спит. Подробно рассматривает окружающих. Даже спустя много лет он помнит мельчийшие подробности того дня.
Конечно, я не пытался вырваться от этого старика и не звал мать. Вместо этого я стоял, наблюдая, и слышал стук сапог в доме и скрип отодвигаемого засова.
Всё встает на свои места, когда звучит вопрос про имя. и ответ на него.
- Ну, мальчик, как тебя зовут?
– Мальчик, – ответил я. Не знаю, просто ли я повторил то, что говорили он и стражник, или у меня действительно не было другого имени.
Да, этот текст пишет взрослый мужчина. Он вполне мог забыть, как выглядела его мать. Он вполне мог забыть, как его звали в раннем детстве.
Но дело-то в том, что на вопрос этот отвечает не мужчина, а мальчик. Мальчик, у которого нет явных проблем с интеллектом и развитием. Мальчик, у которого имя, как мы теперь знаем, однозначно было. Мальчик, которого этим именем называли вот только что, быть может, буквально час назад.
И он своё имя - не помнит. Ему в принципе странна и чужда мысль, что может быть какое-то там имя.
И этот момент совершенно однозначно указывает на то, что данный ребенок находится в состоянии психического шока. В самом прямом, самом медицинском его смысле.
Шок психический – вариант острой реакции на стресс, для которой, помимо прочего, характерно отстранённое восприятие происходящих психотравмирующих событий. Обычно в это время пациенты внешне ведут себя в целом упорядоченно. Отсутствие аффективной реакции объясняется нарушением самоосознавания - появлением дереализации, вследствие чего всё случившееся воспринимается пациентами как нечто нереальное, не вызывающее у них соответствующей ответной реакции.
Отсюда и спокойствие, и детальная прорисовка событий.
Амнезию может вызвать любой достаточно сильный эмоциональный шок.
В жизни Кеппета-Фитца, мальчика лет 6 от роду, случилось нечто очень страшное. Нечто, что он был не в состоянии ни предотвратить, ни пережить. И это нечто случилось ещё до того, как дед оставил его одного в совершенно незнакомом месте. Скорее всего это "нечто" - осознание маленьким мальчиком абсолютной неотвратимости того ужасного, что вскоре произойдет.
Точно так же, как и физический шок, эмоциональный шок должен быть временным. Когда эмоциональный шок длится неопределенное время, когда он становится хроническим, он наносит серьезный ущерб. Если не лечить телесную рану, она начинает гноиться и причиняет еще более серьезный, подчас угрожающий жизни вред.
Таким же образом и эмоциональная боль, которая отрицается или подавлена хроническим шоком, непременно напоминает о себе в свое время. Эмоциональная рана приведет к нарыву, который либо прорвется, либо уйдет вглубь, чтобы дать о себе знать иными проявлениями.
Эмоциональная «инфекция» может проявляться в деструктивном поведении, зависимостях, депрессии, нарушенных взаимоотношений и физической боли. Она может проявляться и в так называемых приемлемых моделях поведения – перфекционизме, трудоголизме и чрезмерной заботе о других.
Ничего не напоминает, а?
По сути, именно в этот момент, на вот этой вот базе и появляется человек по имени Фитц Чивэл Видящий. Он не помнит и не знает ни любви, на привязанности. В его, Фитца Чивэла, только что возникшем существе нет памяти о таких понятиях. Он абсолютно нов и абсолютно чист. Как свежая рана. И одно из немногих подтвержденных знаний, которое есть у него об этом мире - это что в любой момент в жизни может случится то, что ты не в силах ни предотвратить, ни изменить, что всё могут решить за тебя.
И что же происходит дальше с этим новым существом, одновременно обогащенным и необогащенным такими специфическими знаниями?
....продолжение следует... %))
В защиту Фитца Чивэла. 1
Про Фитца Чивела (хотя, с тех пор, как я узнала, что на самом деле он ФитцШивелри, у меня язык с трудом поворачивается его так называть) много всякого пишут. "Как он не догадался", "Почему не оценил", "Зачем ему эта Молли", что он ноет, тупит, действует как вечный подросток. В принципе, иногда эти упреки и обоснованы.
Тем не менее, как бы ни банально это звучало, "все мы родом из детства". Я решила ещё раз перечитать, каким же, собственно, был детство Фитца. И подробно просмотрела первую половину "Ученика убийцы", стараясь вылавливать ключевые моменты и течения - с первых страниц и до того момента, когда Фитцу уже почти 14 лет, он уже ездил на своё первое задание, а его отношения с Молли переходят на новый этап. как всегда: спойлеры, цитаты, но даже не запредельно длинно
....продолжение следует... %))
Тем не менее, как бы ни банально это звучало, "все мы родом из детства". Я решила ещё раз перечитать, каким же, собственно, был детство Фитца. И подробно просмотрела первую половину "Ученика убийцы", стараясь вылавливать ключевые моменты и течения - с первых страниц и до того момента, когда Фитцу уже почти 14 лет, он уже ездил на своё первое задание, а его отношения с Молли переходят на новый этап. как всегда: спойлеры, цитаты, но даже не запредельно длинно
....продолжение следует... %))